У Алорон опять потекли слёзы, хотя плакала она не в голос, а только всхлипывала. Винилин смотрела на неё тяжелым недобрым взглядом. Но вдруг она смягчилась и заговорила уже куда более мягким тоном.

— Иди спать к своей госпоже в кровать, мирсу, я бы хотела подстричь тебя и надавать бы тебе тумаков, но вижу, ты неисправима, это твоя последняя экспедиция, вернешься в Кинил выходи замуж и складывай с себя своё оружие, а то обрею тебя на лысо, будешь знать. Нечего позорить воительниц, не смей больше носить такую причёску, а ну-ка стой, расплетай живо волосы.

— Нет, не буду расплетать, я тоже воительница и в нашей школе я одна из лучших кто владеет мечом.

— Кто? Ты! Может ты и умеешь и махать мечом, только это бесполезное для тебя знание, плакса, иди живо спать скоро уже рассвет.

— Я не плакса, не смей называть меня плаксой, я одолею кого угодно и тебя тоже.

— Ну, доставай свой меч и одолей, — спокойно ответила ей Винилин. — Что же ты?

— У меня нет своего меча, я коплю на него деньги, а так я в войске постоянно не числюсь, то выдавать его мне в мирное время не положено, а служебный остался в повозке.

— Вот раззява, оставить меч в повозке, зря тебе его вообще дали.

— Я тебя и без меча проучу.

Винилин ехидно улыбнулась.

— Иди спать плакса, а то будешь ночевать в коридоре. Она повернулась и пошла в комнату, Алорон поспешила за ней, шмыгая носом. Она улеглась на кровать рядом со своей госпожой и тут же крепко заснула.

Во сне она погрузилась в какое-то непонятное полузабытьё, какой-то размытый, бледный мир, в котором она существовала как некая аморфная масса. Всё вокруг плыло, то и дело появлялись и исчезали знакомые лица. Толчки в плечо вновь вернули её обратно в реальность.

В комнате уже все собирались в дорогу. За окном на улице начинала расступаться ночная тьма, по стеклу мерно стучал дождь. Алорон уселась на кровать, стараясь прийти в себя. Ужасно хотелось лечь и снова уснуть, и не нужна никакая экспедиция, ничего. Только бы залезть под тёплое одеяло и заснуть, ещё немножко, пару часиков, а потом уже идти хоть на край света, но потом.

К ней подошла Винилин с большим кувшином воды и вылила его прямо ей на голову. Алорон вскрикнула от неожиданности, растерянно хлопая глазами.

Вставай, нам пора отправляться.

Гномы уже собрались и спустились вниз в зал, Антелин также уже была готова, так что ждали только её. Вскоре, они все вместе спустились вниз. Несмотря на предрассветный час в зале ещё продолжалось застолье, однако, уже без песен и выкриков. Многие посетители спали, сидя прямо за столами, положив голову на стол или облокотившись на стену, так как комнат для них на переполненном по случаю непогоды постоялом дворе не нашлось.

Из работавших на постоялом дворе женщин осталась только Глодифи. Она сидела на стуле возле хозяйского стола и спала, положив на него голову.

Винилин тихонько подошла к ней и начала у теребить её за плечо. Глодифи недовольно застонала и, подняв заспанное лицо, посмотрела на Винилин. Поняв кто перед ней, она тут же вскочила на ноги и вытянулась по стойке смирно.

— Можешь радоваться мы уезжаем, давай нам самых лучших лошадей, шесть штук, да побыстрее, а то посажу тебя в мешок и отвезу тебя в Батион моим девчонкам на забаву!

— Но, госпожа Винилин, свежих лошадей нет. Много путников и всех лошадей забрали, у нас маленький постоялый двор, обычно у нас редко кто останавливается, а тут такой наплыв народу, есть только уставшие лошади.

— Семь лошадей! К одной мы привяжем мешок с тобой!

— «Но лошадей и вправду нет, госпожа» — залепетала, Глодифи жалобно.

— «Думаю, она говорит правду» — вмешалась Антелин. Сама видишь, сколько тут народу, похоже, нам придется ехать на наших старых лошадях, по крайней мере, до следующей станции.

Винилин ничего не сказала и, повернувшись, направилась к выходу. Все последовали за ней. Погода на улице ничуть не улучшилась, дул сильный ветер и продолжал идти дождь. Было очень сыро, и в столь ранний час после короткого сна находиться на улице было вдвойне неприятно.

— «Какая плохая погода, может быть, мы подождем ещё немного?» — с надеждой спросила Алорон.

— «И не надейся» — ответила Винилин с усмешкой.

— Неужели мы и вправду поедим верхом?

— Да, Коли, поедем, это необходимо, мы итак потратили слишком много времени.

— Но я в доспехах и буду довольно тяжелым для лошади, да ещё с вещами и с другим седоком.

— Не будешь, вещи мы навьючим на лошадей без седоков, а ты поедешь со мной, я легкая, да и лошадь у меня хорошая, я, в отличии от вас, умею выбивать себе хороших лошадей, а не ездить как вы на заморенных клячах.

— «Ехать с тобой» — неуверенно проговорил Коли. Я боюсь не удержаться в седле и свалиться, разве что мы будем ехать не очень быстро.

— «У меня не свалишься» — сухо ответила Винилин.

— Тогда я возьму Рони, а ты, Алорон, возьмешь к себе Груму.

— Да, правильно, и если он вдруг шлепнется с твоей лошади, не останавливайся сама и не беспокой нас по таким пустякам.

— Я с радостью поеду с Алорон, если нет другого выхода, всё лучше, чем ехать с тобой, ехидная амас.

Они навьючили грузовых лошадей, и сами сели верхом по парам как договорились. Гномы сидели спереди и держались только за приделанную к седлу лошади небольшую ручку. Подобная опора явно не предавала им уверенности. Позади гнома сидела всадница и держала поводья. Лошади с поклажей также были привязаны к лошадям наездников попарно.

Они тронулись в путь. Ехать было очень трудно, они тут же вымокли до нитки, и сильные порывы бокового ветра, казалось вот-вот сдуют их с дороги.

Впереди ехала Винилин, она задала довольно быстрый темп езды, так что гномам было очень тяжело держатся в седле.

— «Да не гони ты так!» — завопил, не выдержав Грума, обращаясь к едущей впереди Винилин. Я вот-вот свалюсь. Но ответа не последовало. Алорон, скачи медленнее, а то я сейчас упаду!

— Но Грума, мы тогда отстанем от них.

— Едь медленнее, я же разобьюсь!

Алорон сбавила ход. Едущие впереди всадницы удалились и стали скрываться из виду. Уже отъехав довольно далеко, они заметили отставших и, повернув, поскакали им на встречу.

— «Что случилось Алорон?!» — перекрикивая ветер, спросила Антелин.

— Госпожа, Грума еле